— И вы к нам по какому именно объявлению? — переспросил меня мой собеседник, уютно расслабленный в удобном черном кресле по ту сторону огромного письменного стола. Он с удовольствием затянулся и выпустил в сторону струйку сизого дыма.

​

Тут его отвлек звонок интеркома. Он указал мне в кресло напротив, подкатил себя вместе со своим креслом ближе к столу, протянул руку и поднял трубку. Выслушал то, что ему сказала секретарша, а я, разумеется, всё услышал — слух у меня универсальный и очень чуткий.

 

…да и работа такая…

​

Речь шла обо мне, как о не совсем понятном и не «совсем прозрачном» посетителе. Она так и сказала — «непрозрачный».

​

 Он положил трубку на рычаг, поднял на меня глаза, но раздумывал всего секунду:

 — Скорее всего, вы по вопросу многовариативности, правильно?

​

Я промолчал.

Это такой мой специальный прием, и я его часто использую, пусть сначала говорит он, а я уж лучше помолчу.

 

— Как я могу к вам обращаться?

— Иннокентий Самуилович, — ответил я.

— А меня зовите Арнольд, просто Арнольд. На самом деле всё очень просто… — он затянулся сигаретой и опять выпустил, но теперь уже вертикально в потолок, довольно густую струйку дыма. — Наше время, то есть время наших клиентов, мы экономим весьма эффективно, поэтому и берем такую высокую плату. Допустим, мне сегодня необходимо побывать в разных местах и повстречаться с разными людьми. Я прихожу или приезжаю к первому из них и, если вижу, что это не на пять минут, то оставляю ему свою копию. Мой визави продолжает общаться со мной, а сам я отправляюсь на следующую встречу.

​

Помолчал, еще раз неторопливо затянулся сигаретой.

— Люблю этот сорт табака, и как раз за то, что в нем так много дыма. Я пробовал разные табаки, а также различные всяческие электронные заменители — нет, не то.

— Многовариантность, — напомнил я ему.

— Нет-нет, — Арнольд приподнял руку с сигаретой, — не многовариантность, а многовариативность, это устоявшийся термин.

 

Он снова сделал затяжку и продолжал:

— Так вот, в течение дня мы успеваем побывать и на нескольких деловых встречах, и поплавать в океане, и сходить в горы, и даже… — он хмыкнул, что-то вспомнив, — побывать на нескольких свиданиях с разными женщинами.

— Интересно.

— Да, и это не просто интересно, а весьма информативно, полезно и эффективно с точки зрения ведения дел, для изучения сложного или срочного вопроса…. наконец, для продвижения науки. Вы, похоже, ученый? Я угадал, Иннокентий Самуилович? При этом замечу, что эта услуга наиболее востребована у наших клиентов.

— Скажите, а эти ваши копии, насколько точно они соответствуют вашему… вашему оригиналу? Насколько они, скажем так, – аутентичны?

— Абсолютные копии! — он с удовольствием сделал эффектную паузу и снова вежливо выпустил в сторону и вверх еще одну струю густого сизого дыма.

При этом, дымом даже и не пахло, а я ведь курильщик со стажем.

— Вы поймите, — он сменил свое положение в кресле на более удобное. — Поскольку мы умеем отправлять наших клиентов в самые разные внешние и внутренние миры, в том числе и виртуальные цифровые, то это даже не копии, а несколько моих или, точнее сказать, ваших истинных настоящих, — он настойчиво и подчеркнуто это повторил: — несколько настоящих ваших «Я».

​

Он снова затянулся своей пахучей и очень-очень дымной сигаретой.

​

На самом-то деле Арнольд, человек, сидевший сейчас передо мной за огромным дубовым письменным столом, впечатления мошенника не производил, и даже более того, наоборот — интеллигентный, обаятельный. Правда, без каких-либо особенностей во внешности: средних лет, не особо приметной наружности и, я бы сказал, не запоминающейся, движения рук плавные, темп речи неторопливый…

​

…в отличие от его секретарши, с которой я только что разговаривал.

​

То была энергичная высокая властная женщина в строгом деловом костюме коричневого цвета (пиджак и юбка, плюс серая блузка) с нейтральным деловым каре темных волос на голове, однако без всякого превосходства или, боже упаси, хамства в речи (я ж ведь потенциальный клиент), но и без заискивания или заглядывания в глаза. Она встретила меня оценивающе, лишь слегка приподняла подбородок, вежливо выслушала и попросила подождать минутку. И действительно скрылась в кабинете шефа менее чем на 60 секунд (на 42 секунды, если быть абсолютно точным, я это умею фиксировать довольно скрупулезно, работа такая).

Пока мой собеседник с удовольствием выпускал дым из своих легких, в комнату как раз и вошла легкая на помине секретарша. Она опустила на стол между нами небольшой поднос; на нем — две чашки ароматного чая, сахарница и салфетница с розочкой разноцветных бумажных лепестков-салфеток.

​

Теперь действительно запахло чаем, ароматным… и вышла. Ни я, ни Арнольд к чаю не прикоснулись.

 

Арнольд продолжал:

— В конце дня дома мы собираемся у специального приспособления, и весь комплекс знаний, информации, ощущений и чувств, который мы накопили за минувший день, «сливаем» в одну личность. То есть, все мои «Я», или ваши, — он поправился и вежливо кивнул мне, — воплощаются в одно ваше тело, в один мозг.

— И сколько таких вот «Я» обычно собирается к вечеру на ужин?

— По опыту наших клиентов, три-четыре, редко больше. Да и зачем больше? Мне, например, не нужно, хотя у нас есть и такие заказчики. Это, как правило, ученые и мыслители, которые умеют, и они это специально делают, находятся среди нас в сотнях и, порой, даже в тысячах своих копий. Они умеют возвращаться к своему исконному «Я» не в течение одного дня или в течение недели, а гораздо чаще… Или реже, в зависимости от задач, которые они себе там решают. Но это уже выше моего понимания и, например, против моих желаний. Повторяю, это в основном, люди ученые.

 

Он потушил, наконец, свою, неимоверно чадящую, сигарету и вежливо отодвинул пепельницу на край стола, максимально дальний от меня.

​

— Понятно, но я пришел к вам по другому поводу, вот по этому объявлению, — перебил я его, наконец, и протянул измятый лист бумаги в клеточку. — Я сорвал его на столбе возле рынка.

 

Мой собеседник взял листок, расправил на столе:

— Да, это наше объявление, — и прочел вслух: — Автобусные поездки по воскресеньям на холмы в небесах. Обратное возвращение в настоящий год от Рождества Христова, в день, час и минуту отправления – не гарантируем! Ближайший рейс состоится 32 июня в 14 часов 72 минуты по среднеевропейскому времени. — Он поднял на меня глаза: — И что вас смущает?

​

Арнольд — шеф, босс, начальник, я пока не знаю, как его тут называют между собой сотрудники, — еще раз провел ладонью по столу, расправляя листочек, и продолжил:

— Да-да, извините, я не сразу понял. Это действительно наши автобусные экскурсии на холмы в небесах. Такого рода объявления мы развешиваем для школьников, неприкаянных и любопытных юношей, а вы довольно взрослый мужчина; видимо, поэтому я и ошибся. Что бы вы хотели знать?

​

В нашем акционерном обществе «Барьер» и конкретно в нашем отделе криминального, экономического и уголовного розыска я пользуюсь репутацией дотошного агента. Мне доводилось (и мне поручалось) выполнять разные и наиболее сложные задания начальства, а играть различные ролевые спектакли — так тут меня хлебом не корми, только дай с удочкой посидеть и подсидеть-подцепить-захомутать какого-нибудь особо ушлого обманщика и проныру.

​

Словом, мошенники — моя специализация.

​

Когда я прочел на столбе это весьма нелепое объявление, то сперва решил, что это розыгрыш или чье-то баловство. Но адрес оказался реальным, поэтому я и решил, что явлюсь в эту контору в образе очкастого стеснительного и неуверенного в себе молодого человека, который, скажем так, «познает окружающий мир» и вот, в частности, заинтересовался таким непривычным и необычным предложением-приключением. Росточка я должен был бы быть невысокого, щуплой наружности… и тому подобный камуфляж.

​

Но по здравому размышлению я пришел к мысли, что внешность мне нужна как раз несколько более уверенная, да и характер — покрепче, неуживчивый и, главное, недоверчивый. На том мы с моим начальством и порешили. Ростом я сегодня был почти под метр восемьдесят, но с гнутым в вопросительный знак позвоночником, отчего казался несколько ниже, и худой до неимоверности. А мой взгляд из-под лохматых бровей — недоверчивый, испытывающий, внимательный и настороженный.

​

— Да-да, я внимательно слушаю вас, — повторил мой собеседник, пока я молчал и описывал читателю свою сегодняшнюю внешность.

​

И я начал:

— Ну, во-первых, объявление – почему на столбе?

— Да-да, поясняю — кивнул собеседник. — Целевая аудитория такого рода развлечений – это подростки и юнцы, словом, подлетки. Отсюда и месседж к ним именно такого рода. А в вашем возрасте публика требует иных развлечений и впечатлений, поэтому и объявления о других наших услугах печатаются в солидных изданиях, а… не развешиваются на столбах.

— И какие же услуги вы еще оказываете?

— О, самые разнообразные. Про многовариантные копии вашей личности я уже начал было вам рассказывать, а также космические и подводные путешествия, спелеология.

— Да, я знаю, что такое спелеология.

— И при этом, — подчеркнул Арнольд, — никакой виртуальности. Исключительно физические реальные путешествия в настоящие подземные, лунные и марсианские пещеры. Более, чем реальные! С поцарапанными коленями, с вонью экскрементов летучих и не только летучих мышей, с пауками и гниющими останками, с человеческими костями и черепами.

​

Я молчал, пусть продолжает.

​

— Космические путешествия, если считать те, которые реальные, мы также организовываем. Наши клиенты могут побывать на любой станции, планете или астероиде, в любом переходе или шлюзе, куда сумело добраться человечество, но подобные путешествия уж совсем для единиц, поскольку безумно дороги. Также эротические, откровенно сексуальные и прочие развлечения подобного рода, и они гораздо популярнее, поскольку не так дороги. А вот виртуальные – так эти и вовсе дешевы, но подобными развлечениями сейчас занимаются на каждом углу, и это не наша епархия, мы стараемся держать марку солидного предприятия. Поэтому меня и удивило ваше желание вдруг про холмы в облаках.

— Ладно, — недоверчиво кивнул я. — К другим вашим услугам мы вернемся позже, возможно они меня также заинтересуют, а пока вот про это, — и я кивнул своим острым подбородком в сторону мятого листочка на столе.

— Да-да, слушаю ваши вопросы.

— Второе, что значит «холмы в облаках»? Я знаю, что в облаках бывают, например, горные вершины. Но не холмы.

— Да-да, — снова вежливо кивает мой собеседник. — Наши посетители, наши молодые посетители, представляют это себе по-разному. Одни видят холм на облаке, другой видит облако над холмом, третий облака над холмами. У всех это происходит по-разному. Когда мы осваивали эту услугу, я предложил своим сотрудникам картинку из моего собственно детства, когда впервые попал на Кавказ. Помнится, папа на специальной площадке остановил нашу машину, подвел меня к краю пропасти и показал облака – далеко внизу. Меня, тогда еще маленького мальчика, это так поразило! Мол, мы на машине заехали даже выше облаков. А когда наши сотрудники меня выслушали, кто-то и предложил именно такое название проекта, всем понравилось.

— Облака над холмами?

— Нет-нет, «Холмы в небесах», — вежливо поправил он меня.

— Третье, — продолжил я свои вопросы, — это дата экскурсии. Что значит 32 июня в 14 часов 72 минуты?

— Да-да, — снова вежливо кивает мой собеседник. — И тут также никаких противоречий. Это такой рекламный и привораживающий ход, который и привлекает молодое пытливое создание попытаться заглянуть за горизонт. Мол, а что же это за дата такая интересная? А на самом деле – это ближайшее воскресенье. Однако время строго определенное, среднеевропейское, а на наше понятное переводится очень просто, не 14 часов 72 минуты, а 15 часов 12 минут. И, напоминаю, по выходным, так называемые воскресные экскурсии на один день.

— И последнее, — я недоверчиво склоняю несколько набок свое длинное лицо (сегодня оно у меня узкое вытянутое недовольное) и подозрительно приподнимаю бровь, — что значит, вы не гарантируете возвращения?

— Ну… тут также ничего противозаконного. Во-первых, все наши услуги довольно дорогие, вы это уже поняли, и догадываюсь, что с ценами вы ознакомились заранее.

​

Я коротко кивнул, подтверждая это как само собой разумеющееся для трезвого, недоверчивого и расчетливого человека.

​

— Во-вторых, — продолжал он, — все внешние миры – цифровые, ментальные и прочие эфирные – они такие непредсказуемые и неисследованные. Да вы, наверное, и сами это знаете. Так что наши гарантии, по большому счету, ничего не стоят. Поэтому мы своих клиентов честно об этом и предупреждаем. Если вы подпишете с нами контракт и внесете необходимую залоговую сумму, то все это в контракте и приложениях будет подробно изложено, вместе с вашей распиской об отсутствии претензий.

​

Я немедленно смониторил и сам типовой договор, и все имеющиеся в этой конторе приложения, сноски, примечания и дополнения к нему, и тут же отправил все копии нашим юристам, пусть изучают.

​

— Кстати, — добавил я недоверчиво и даже ворчливо (роль такая), — и залоговая сумма у вас довольно немаленькая. И это я еще мягко сказал.

— Да-да, и тут вы абсолютно правы. Наши клиенты, как и их отпрыски, довольно обеспеченные персоны. Однако согласитесь, и это следует признать как очевидное, что и услуги мы оказываем далеко не ординарные. Гопота, конечно, к нам иногда приходит, но… также спокойно себе и уходит.

— Но, тем не менее, объявление про облака вы повесили листочком в клеточку на столбе рядом с рынком?

— А что, разве богатенькие мальчики и девочки не ходят по рынкам и не читают объявлений на столбах? Вы ж вот прочли? Как показывает опыт, наша целевая аудитория иногда проявляет свой интерес в таких местах, что и не удумаешь.

 

х х х

 

К моему удивлению, среди желающих посмотреть на холмы в облаках (или облака в холмах, или облако на холме) оказалось не так уж много. А подростков пришло и вовсе аж двое. Невзрачная девчушка, безвкусно, но богато одетая, и очкастый «микроб», весь в электронных гаджетах — часах, браслетах, кольцах, нагрудных сенсорах и в тех самых очках, которые словно два небольших телевизора в пол-лица. Он постоянно тыкал пальцами вокруг себя и делал всевозможные пассы руками, словно управлял многочисленными висячими и парящими вокруг него виртуальными экранами.

​

Девчушка была, похоже, полностью обдолбанная наркотиками и/или укуренная различными наркотическими фимиамами — никакой реакции ни на кого. А мальчишка – тот наоборот, всех внимательно осмотрел и особенно долго — меня.

​

Изучает мое нынешнее виртуальное и физическое исполнение, понял я и даже, да-да, на секунду я задумался: а не послать ли ему официальное уведомление, что препятствование работе государственного служащего, выполняющего оперативную разработку под прикрытием, является нарушением федерального закона. И не только федерального. Хотя, по правде сказать, наш «Барьер» вовсе не государственное предприятие, а коммерческое, но в данный момент я ведь фактически выполняю государственно важную задачу.

Но удержали меня от этого уведомления в адрес мальчишки два момента. Во-первых, я сам себя мог банально и по-дилетантски раскрыть, и это непрофессионально, а во-вторых, мне и самому вдруг пришло сообщение извне, что малец меня не раскусил.

​

Вселенная так и сказала: не дергайся!

Я от него и отвернулся.

​

На полноценную автобусную экскурсию это мероприятие не тянуло — нас пришло к месту сбора всего семь человек. Кроме меня и этих двух малолеток, заявились две экзальтированные щебечущие дамы, похоже, подружки, убивающие время со скуки; невзрачный понтовитый мужичок из таких же богатых бездельников и откровенный «ботаник». Нет-нет, не «микроб» в очках-телевизорах, а именно ботаник — сутулый и очкастый, тот самый «познаватель мира», в какого я поначалу планировал обрядиться.

Поскольку экскурсантов было мало, поэтому и подъехал не автобус, а большой, даже я бы сказал огромный минивэн, почти микроавтобус Фольксваген «Каравелла» каких-то там заштатных девяностых годов прошлого века с квадратными фарами и такими же угловатыми формами. К тому же это был не просто старый, а реально убитый автомобиль и кое-где даже подржавевший. С двигателем внутреннего сгорания, который не сильно, но однозначно дымил чем-то сизым и крайне вонючим.

​

Старый автобус — это первое, что показалось мне странным.

​

Второй момент — водитель вышел из-за руля с древним электронным планшетом на боку в противоударном футляре, и висел он у него через плечо на ремне экраном к себе.

Внешность водителя — типично урбанистическая и я бы даже сказал рабоче-крестьянская. В каком-то невзрачном фирменном картузе на голове, нос картошкой, невысокий и плотный с аккуратным круглым животиком, но не в замасленной спецовке, а в чистом и идеально отглаженном темно-синем рабочем комбинезоне. Встретишь такого на каком-нибудь оптовом складе сельскохозяйственной или роботизированной техники и даже не запомнишь лица.

​

Он подошел не к нам, экскурсантам, а к своим коллегам — Арнольду и его секретарше-референту, властной высокой даме, которая и сегодня была в том же коричневом костюме — пиджак-юбка с серой блузкой.

Арнольд приветливо улыбнулся водителю, строгая секретарь-референт не выразила никаких эмоций.

 

— Можете заходить в автобус, — повернулся Арнольд к нам, пассажирам, а водитель поднял к себе планшет с боку на живот экраном вверх к себе.

​

То есть, среди «провожающих» были — секретарь строгая молчаливая дама, их шеф Арнольд… и водитель, который из-за руля как раз убрался. Значит, коллег-сотрудников у Арнольда во всей его конторе оказалось лишь двое.

​

Интуиция или Вселенная, или они обе, подсказали мне предстоящее развитие событий, а также мои собственные дальнейшие действия — и с неба, не торопясь и лениво, закапал несильный, но крупнокалиберный, то есть крупнокапельный дождичек. У дамы-референта совершенно неожиданно (и откуда вдруг?) появился в руке довольно немалый зонт, который громко хлопнул, и раскрыла она его не столько над собой и своим шефом Арнольдом, сколько над шофером с планшетом на круглом животике.

​

Мы, все семь экскурсантов, неторопливо вошли в микроавтобус,

 

…расселись по местам,

 

…закрылась дверь,

 

…водитель ничего не набирал на клавиатуре своего планшета, а лишь один раз ткнул пальцем куда-то в экран…

 

…и минивэн Фольксваген «Каравелла» исчез.

 

х х х

 

Вот за что меня любит мое начальство и вообще коллектив нашего «Барьера», так это за мои способности, сообразительность и ту самую интуицию. Ровно за секунду до того, как микроавтобус растаял в воздухе, я уже упал каплей дождя на плечо синего рабочего шоферского комбинезона.

​

Ну да…я, может быть, слегка и приукрасил, поскольку трансформировался я не в молекулу или каплю воды, а вообще в весь этот крупнокалиберный дождь, и первое, что я услышал, это был вопрос Арнольда:

— Ну как, Фредди, всё в порядке? — шофера, оказывается, зовут Фредом.

— Да, полная дезинтеграция.

— Полная?

— Совершенно полнейшая, — утвердительно кивнул своей фирменной фуражкой водитель Фредди. — Ни от наших посетителей, ни от автобуса не осталось ни единой молекулы, ни единого атома. Абсолютная дезинтеграция. И никаких следов: ни физических, ни виртуальных, ни электронных. Только семь контрактов на твоем столе, Арнольд.

— И очередная куча наличных в сейфе, — добавила дама-референт без всякого выражения на своем строгом лице.

— Да, — тоже кивнул Арнольд, — очередная, и при этом весьма немалая, финансовая порция вливаний в наше совместное прибыльное предприятие. Пошли?

 

х х х

 

Поначалу вернуться в эту контору я планировал в образе налогового инспектора — плюгавого морщинистого очкастого чиновника, с толстой коричневой кожаной папкой под мышкой, и разделать эту шарашку «под ноль», вывернуть наизнанку, а персонал отправить туда, откуда обычно никто никогда не возвращается.

 

Следующим моим порывом было, наоборот, нагрянуть едва ли не всем дивизионом нашей районной налоговой полиции — с воем, сиренами и проблесковыми маячками, в полной боевой экипировке, со свето-шумовыми гранатами, со стрельбой и криками «мордой в пол, ублюдки!». Молодежь нашего отдела данную идею горячо поддержала, а старики, как обычно, помалкивали и переглядывались.

​

Однако наше начальство распорядилось по-своему: я получил краткие и четкие инструкции, и весь отдел этому решению аплодировал стоя.

​

х х х

 

Арнольд сидел за своим огромным дубовым столом, привычно курил свою очередную пахучую и очень дымную сигарету, когда одним махом распахнулась дверь и в кабинет ввалилась дама-референт-секретарь. Дверь за собой она не закрыла, а из приемной понеслись какие-то чавкающие и хрюкающие звуки.

 

Секретарша лишь беззвучно и беспомощно раскрывала рот и показывала большим пальцем себе за спину.

— Что? — Арнольд отвел в сторону руку с сигаретой, —  что?

— Там… там этот… наш недавний посетитель Иннокентий Самуилович… и наш Фред, наш Фредди… бедный Фредди.

— С какой стати тут может оказаться Иннокентий Самуилович? — строго переспросил Арнольд.

Жующие, чавкающие, булькающие, хрипящие и хрюкающие звуки из приемной становились все громче и громче и громче.

— Наш Фредди… он там… оно там… они там, — высокая властная деловая дама оглянулась через плечо и пустым коричневым мешком упала в обморок.

 

 

23 мая 2024 г.